Антиконференция

21 — 22 августа 2021

Это Здесь и онлайн

18+

Антиконференция ПолеТело от платформы Поле Телесности прошла
21-22 августа в пространстве Это Здесь в Санкт-Петербурге и онлайн.
Нашей целью было организовать встречу всех, кто интересуется телесностью, чтобы в дальнейшем создать сеть исследователь_ниц.

У нас не было жестких тематических ограничений. В антиконференции приняли участие те, кто изучает телесность с точки зрения искусства, философии, истории, социологии, литературы, религии, кино, перформанса и других дисциплин. Были представлены не только академические доклады,
но и презентации художественных проектов и практик, а также интуитивные и повседневные наблюдения, которые не укладываются в академический формат.

На антиконференции можно было рассказать не только о завершенном исследовании, но и о проекте, над которым участни_цы только начинали работать. Мы также были и остаемся открыты к диалогу с начинающими автор_ками, чьи проекты находятся лишь в стадии задумок и нуждаются в коллективном обсуждении.

Мы ушли от традиционной модели “спикер – аудитория” и старались обсуждать доклады в свободном, близком к лабораторному, формате, знакомиться друг
с другом и делиться нашим видением возможных подходов к работе с проблемой телесности.

Доклады на антиконференцию были отобраны по опен-коллу по максимально широким критериям: мы включили в программу все проекты, которые соответствовали теме. Также мы не объявляли секции конференции заранее. Они сформировались спонтанно на основе концептуальных перекличек между темами участни_ц.

День 1

Алла Митрофанова

Киборги против гуманизма и натурализма

Киборг соединяет оппозиции биологического (организма) и технического, тела и сознания и поэтому он занимает особое место в научных войнах 80-90х между социальным конструктивизмом и научным реализмом. Я попробую рассказать какие дискурсивные потрясения вызвал концепт киборга и во что философия киборганического превращается у современных теоретиков и в художественной практике.

Блок 1

Постгуманизм и ксено*телесность

Первый блок антиконференции, которому мы дали рабочее название «Постгуманизм и ксено*телесность», включает доклады, которые посвящены телесности близкой к человеческой, но в то же время отличающейся от нее. Этот блок стоит сразу после лекции Аллы Митрофановой «Киборги против гуманизма и натурализма» и тематически продолжает ее.

Катя Бондарь, Аня Толстухина

«embodied internet»

Сегодня мы повсеместно окружены технологиями, смартфонами, телевизорами, умными часами и другими технологическими объектами, которые распространились вглубь нас и стали продолжением нашей слоистой телесности. Интернет сегодня - наш новый орган, наша вторая кожа, продолжение нас. Для нас скольжение пальцев по дисплею/экрану кажется настолько же естественным, как и прикосновение к кончику носа. Свайпы, скролы, уменьшение, увеличение изображений плотно укоренились в наших телесных паттернах. Девайсы стали нашим телесным пространством.
Тело сегодня настолько же виртуально, насколько и реально.

Проект EMBODIED INTERNET – новое направление в перфомативном исследовании, предлагающее уход от представления технологий как рационального\ холодного \бестелесного\ патриархального\ гетеронормативного в пользу обращения к чувственности и телу как альтернативному подходу к взаимодействию с киберпространством. Нашей целью является исследование пересечения тела и технологий, обращение к неклассической философии для поиска новых, более инклюзивных альтернатив киберпространства и его визуализация с помощью перформативности. При этом, принципиально важным моментом для нас является сохранение фокуса на процессуальность, позволяя каждому (художнику, зрителю, исследователю) находиться в общем потоке поиска, делая самостоятельные связи и выводы.

Этот доклад не вошел в запись блока по техническим причинам.
Подробности о проекте можно посмотреть здесь.

Катя Бронникова

Постчеловек в работах Фредерика Хеймана

Я рассматриваю работы мультимедийного художника Фредерика Хеймана. Посредством видео и инсталляций он рефлексирует на тему преодоления границ человеческого, да и просто существования людей в эпоху технологий. Для создания цифровых миров он использует 3Д сканирование, фотограмметрию.

В дискурсе о телесности его проекты интересны по нескольким причинам.
Во-первых, художник использует тело лишь как первоначальную модель для того, чтобы на этапе пост продакшна (либо как следующий этап создания инсталляции) произвести изменения над ним, деформируя, а также интегрируя в него технологические объекты. Граница между природным и искусственным уже не ощущается так четко из-за влияния научных достижений. Во-вторых,
со стороны зрителя становится проблематичным идентифицироваться с людьми (?), которые присутствуют на экране. Само телесное переживание
(у зрителя) может быть затруднено, так как мы не можем сопоставить их и то,
как они функционируют, со своими собственными.

Кроме того, в контексте разговора о видео Фредерика Хеймана нельзя не затронуть тему взаимодействия Я/Другой. С одной стороны, получающиеся создания отличны от нас, что может даже послужить причиной возникновения некой тревожности, ведь они подрывают представления о Человеке и его «природе». С другой, само слияние технологий и людей – это уже новая кондиция тела, которую можно рассматривать в рамках постгуманистического дискурса.

По сути, работы Хеймана – в гиперболизированной степени рефлексия на метаморфозы, которые могут произойти или уже происходят с телом. Сейчас некоторые люди могут рассматриваться как киборги, так как решением энного количества проблем со здоровьем служат протезы или же другие инородные тела технологического характера. В то же время существуют пластические операции, трансгендерные переходы и все то, что люди по собственной воле могут менять на физическом уровне. Сам же художник видит слияние технологий с телом как неизбежность, результат которой может зависеть от того, насколько человечество готово выходить за границы и сливаться с Другим.

Илья Крончев-Иванов

Абсурдистское тело

На протяжении трёх лет обучения на факультете Свободных искусств и наук СПБГУ темой моих исследования было «абсурдистское тело». Это авторский концепт, который возник как некоторая гипотеза, а дальше, и объект исследования, после просмотра одноимённой лекции Ирины Кулик из её цикла «Несимметричная подобия». Эта лекция была посвящена творчеству двух художников — Полу Теку и Роберу Гоберу. Тогда Кулик употребила это словосочетание как некий художественный оборот, дабы попытаться описать то, что объединяет этих двух художников. В процессе своего исследования искусства второй половина XIX — начала XX века, я осознал, что абсурдистское тело проходит сквозным мотивом в творчестве многих художников, представляющие собой иррациональные художественные практики в области репрезентации человеческого тела.

В рамках своего доклада я бы хотел рассказать, что я именую абсурдистский телом, какое оно бывает и показать различные примеры работ и проектов из различных направлений искусства, где, на мой взгляд, просматривается идея «абсурдистского тела», от импрессионизма и сюрреализма до art&science и
bio-art.

Блок 2

Ксено*телесность и забота

Второй блок докладов антиконференции мы обозначили как «Ксено*телесность и забота». Он продолжает курс на другие* телесности, заданный в первом блоке, и должен был подвести нас к практикам заботы как о «нормативных», так и о «отличающихся» телах. К сожалению, Кира Шмырёва, которая должна была рассказать о проекте «Caring Theatre, Longing for mutual care», не сможет принять участие в антиконференции в этот раз, но мы обязательно представим данный проект в будущем и достроим эту связь.

Аня Толстухина, Катя Бондарь

what is a dOdik???

what is a dOdIk??? - развивающийся и флюидный проект художниц перформанса Кати Бондарь и Ани Толстухиной.

Что такое чувствовать себя друг_ой, что если ты так и не вырос_ла или сухое серьезное рациональное кажется слишком скучным и тесным для переживания безумного настоящего?? что если мое тело - это бесконечный океан прикола и радости, которые не с кем пережить?? и что такое все-таки додик??????

В рамках проекта были осуществлены:
- додик манифестик
- серия перформативных воркшопов, посвященных исследованию феномена додика, как отражения состояния, которое рефлексирует современную Россию. В лаборатории 11 додиков опробовали опыт совместного существования, коммуникации, пения, танцев и общения с котиками. Результатом лаборатории стал неперформанс в икее и круглый стол с фрикадельками.
- перформативная конференция по додиковедению как предложение рассмотреть феномен додика под призмой междисциплинарности и личного опыта, связи додика и внешней реальности. Участники выступали с докладами на следующие темы: додик и современная Россия, додик и постгендерность, додик как альтернативная программа трансформации маскулинность, телесность додиков, домики в поп-культуре и пр.

Ольга Кудрявцева

Практики ксено-телесности в повседневности

Человеческая телесность изначально является сборкой человеческих и не-человеческих артефактов. Манипуляции с одеждой, украшениями, внедрение в тело технических устройств, бодимодификации и биохакинг являются частью человеческой жизни на протяжении всей истории. Ксено-практики в таком случае являются культурно и локально реляционными, так как считываются как «ксено» относительно культурной позиции наблюдающего. Не только культурные стороны телесного, но и сама идея о природе человеческого тела не очевидна и не должна быть апроприирована западным научным знанием.

В своем докладе я хотела бы рассказать про понятие ксено-телесности и способы её практики в повседневности. В число ксено-телесных практик входят: взаимодействие и забота о не-человеческом (вещах, технике, животных), становление не-человеком и эстетизация ксеноморфных форм. Каждая из этих тем расширяется в своем направлении, однако все они помогают сближению с нечеловеческими другими. Само распознавание своих ежедневных практик как ксено-практик помогает изменить восприятие своих связей с не-человеческим как незначительных на более ценностный подход, который в свою очередь работает с экологизацией восприятия вещей и общим снижением того, что можно обозначить в этом контексте как ксенофобия к не-человеческому и его проявлениях в человеческих практиках и телесности.

Алёна Лёвина

Другое тело

Небольшое исследование о том, как физическая инвалидность влияла на художественный образ героя/героини произведения литературы, искусства, кино.

Алёна Лёвина — художница, независимая кураторка, координаторка и со-основательница объединения «Женщины. Инвалидность. Феминизм» (инстаграм @invagirls), исследует и создает инклюзивную среду в культурных пространствах.

День 2

Маша Данцис

Мужское тело в феминистском искусстве

18+

Тогда как самопознание, самопостроение, самопозиционирование, даже создание разнообразного образа женственности — это еще не завершенный процесс, вопрос о репрезентации мужского тела в феминистском искусстве — табу. Но есть художницы, которые работают с позиции гетеросексуального желания женщин по отношению к мужчинам. В их работах можно смотреть, желать и потреблять взглядом, проявлять нескрываемое любопытство.
В то время как женская обнаженная натура стала нормальным представлением в эротических фантазиях зрителя-мужчины, мужская обнаженная натура не подчиняется какой-либо эротической функции. Когда художницы говорят о мужском теле как о желаемом, они ломают привычки смотреть и властвовать. Женщина пережила объективацию, она — зрение. Поэтому ключевой вопрос этих художественных высказываний: кто смотрит и на кого смотрят?

Блок 3

Квир*телесность

Третий блок блок продолжает гендерную тематику и фокусируется на квир*телесности как через исследовательскую оптику, так и через личный опыт участни_ц.

Ольга Давыдова

Тело и гендер в кино:

можно ли преодолеть гендерную бинарность?

Текст “Undoing Gender” Джудит Батлер хорош уже своим названием с непереводимым на русский глаголом “undo”. Гендер – это то, что полностью сформировано культурой и социумом, и то, что в повседневной жизни хорошо бы перестать «делать», «формировать», «поддерживать», «стереотипизировать» и так далее. Насколько кино справляется с этой задачей, когда обращает свой взгляд напрямую на тех, о ком пишет Батлер – о трансгендерных людях? И справляется ли кино с задачей “undoing gender”?

Среди образов трансгендерных людей в кино можно выделить две большие группы фильмов. Первая группа – драмы, построенные вокруг момента осознания трансгендерности, перехода и проблем неприятия социумом и близкими. Самый яркий пример – «Парни не плачут», где Хилари Суонк играет роль Брэндона Тины, трансгендерного юноши с трагической судьбой. Такие фильмы фокусируются на моменте "переключения" из одного режима в другой – как если бы этих режимов было два и только два. Нередко акцентируя телесную дисфорию, такое кино имплицитно представляет тело трансгендерного человека как «не такое», «не соответствующее». Не ведет ли такая репрезентация к стигматизации не только социо-культурного образа трансгендерного человека как мученика, но и его телесности как заведомо «обреченной» в рамках бигендерной системы?

Вторая группа фильмов – картины, создающие яркие, притягательные образы: например, «Все о моей матери» Альмодовара или «Приключения Присциллы, королевы пустыни» Стефана Эллиотта. Но элементы травести, включенные в сюжет, добавляют этим персонажам коннотации театральности. Аграда из
«Все о моей матери» или Бернадет из «Приключений Присциллы» словно сошли со сцены. В их телах подчеркнут момент уже-сделанного-перехода, и поэтому (раз уж оба примера – трансгендерные женщины) их кино-тела содержат отсылки к прошлой маскулинности. Не оказывается ли в этом случае кино снова в ловушке гендерной бинарности?

В аннотации к книге Кейт Борнстейн “Gender Outlaw: on Men, Women and the Rest of Us” есть отличная фраза: «Я знаю, что я не мужчина… и я прихожу к выводу, что я, возможно, и не женщина тоже». Это заявление – манифестация отказа от привычной бинарной системы и вместе с тем – шаг к преодолению стигмы и стереотипа, сложившихся вокруг образа трансгендерного человека в культуре. Возможна ли такая манифестация в кино? Вероятно, чтобы трансгендерное тело не переживало стигматизацию, а было бы просто телом, лишенным драматизма, трагизма или театрализации, фильмы о трансгендерных людях должны быть фильмами о чем-то ином. Такие фильмы могут заявлять, например, о возможности существования между мужским и женским, как это происходит в картине «Хедвиг и злосчастный дюйм» Джона Кэмерона Митчелла. Отправной точкой сюжета здесь тоже служит трагедия перехода, но суть ее в конечном итоге сводится именно к проблеме преодоления бинарной гендерной структуры и (не)возможности существования где-то между. Или же кино может сделать попытку преодолеть стигматизацию, представляя тело трансгендерного человека как тело возлюбленного Другого – как в фильме Ксавье Долана «И все же Лоранс».
Мы посмотрим короткие фрагменты из этих двух фильмов и попробуем ответить на вопрос, удается ли кино выйти за рамки бинарной гендерной системы.

Ал Ковальски

Моё квир-тело.

Транс*телесность через призму личного опыта

Трансгендерные и небинарные люди имеют особые отношения со своим телом. Эти тела не вписываются ни в какие стандарты, могут меняться кардинальным образом после транс*перехода, вызывают раздражение и злость у цисгендерного большинства. Нередко сама жизнь трансгендерной персоны становится борьбой за право обладать желанным телом – тем, которое должным образом отображает внутреннее ощущение человека.

Отдельная тема – отношения самих трансгендерных персон с их телами. Иногда эти отношения пропитаны болью, отчаянию и ненавистью к себе, когда неприятие себя слишком сильно. Другие начинают иначе воспринимать свои телесные проявления после перехода или в процессе принятия своей идентичности. Для третьих гендерные ощущения не связаны напрямую с тем, как выглядит их тело. Оно просто есть и может выглядеть как угодно. Двух одинаковых квир-тел не бывает.

В основу выступления войдёт обобщённый опыт трансгендерных и небинарных персон, интервьюированных автором в ходе работы, а также анализ собственных гендерно-телесных ощущений как транс*человека и представителя сообщества.

Билли Миллиган

Трансгендерный стендап с толстыми шутками

Билли Миллиган – это проект по конструированию новой идентичности; это маленький рост и большое эго; Билли Миллиган – это проект сам по себе, без контекста; Билли Миллиган – это больше, чем тело, но меньше, чем личность. Ещё Билли Миллиган – это друг Гали.

В традициях стендапа: заметки из жизни, наблюдения за окружающими и темы, о которых сложно говорить, не обращая их в шутку и не смеясь над собой. Связующие нити – это разные стороны телесности, важные для меня и испытанные на своей шкуре: трансгендерность/небинарность и стандарты красоты (или порой их отсутствие в жизни).

Блок 4

Телесность и магия

Четвертый блок докладов антиконференции ПолеТело посвящен связи телесности и магии: как в религиозном, так и в эзотерическом ключе.

Юля Надич

Маска Идии, королевы-матери Бенина.

Репрезентация феминности, корпореальности

и идеи власти через “объект силы”

Небольшая часть моего более глубоко дипломного исследования затрагивает проблематику репрезентации феминности, то есть «женского» и «женскости» (womanhood), разнообразных аспектов женского опыта и гендерной идентичности в искусстве Западной Африки на примере конкретного объекта – Маски Иобы, королевы-матери Бенина. Интересно попробовать разобраться , как именно так называемый “объект силы” (power object) выражает эту проблематику, как с помощью телесности передана идея беспрецедентной власти над Бенином, впервые сосредоточенной в руках женщины.

Внимательный анализ материала, черт лица – корпореальных аспектов, а также обращение к глубокому символическому наполнению предмета поможет ответить на ряд вопросов, так или иначе возникающих при взаимодействии с объектом. Почему слоновая кость? Какое значение вложено скульптором или, скорее, скульптурной традицией в андрогиннность изображения? Как эта андрогинность выражена визуально? А главное: Как телесность объекта раскрывается во взаимодействии с телом его носящего?

Мария Митренина

Тело художницы как тело колдовства

в современном перформансе

Мое исследование ведьм и колдовства в современном искусстве ставит,
в числе прочего, вопросы о том, как художницы-перформерки используют свои тела для осуществления магического ритуала, что происходит с телом художницы в процессе колдовства, как тело и художница себя чувствуют и трансформируются (с тем учетом, что колдовство или магический ритуал –
это процесс трансформации). Что такое тело колдуньи? Какие особые состояния тела достигаются в колдовстве? Какие практики создают тело колдовства? В докладе я расскажу об этом на примере нескольких современных перформансов.

Евгения Максименко

Рассказ Д.Г. Лоуренса “Солнце”: возвращение в Эдем

Нарративный анализ рассказа Д. Г. Лоуренса «Солнце», в котором показано, как осуществляется метафорическое возвращение героев в Эдем, обретение ими своего тела. Рассказ интересен для обсуждения прежде всего тем, что телесность в нем тесным образом связана с духовностью, а не противопоставлена ей. В своем анализе я расскажу, как именно представлено телесное в тексте, как именно возникает оппозиция между духовным и материальным в сюжете, а также опишу неоднозначное отношение к автору рассказа.

Блок 5

Осмысление смерти и умирания

Пятый блок докладов начинается с религиозных практик, связанных с телесностью, и приходит к месту телесности в осмыслении смерти и умирания, в том числе — в ритуальных практиках.

Виктория Перетицкая

Трансформация народного протеста

на примере религиозной группы Сыны Свободы

Сыны Свободы — радикальное ответвление русской христианской секты духоборы, которая к концу XIX века трансформировалась в пацифистскую секту. Однако из-за гонений со стороны власти духоборы были вынуждены покинуть Российскую империю и эмигрировать в Канаду, где в силу идеологических разногласий от общины отделилась часть группы, которая стала называть себя Сыны Свободы или «свободники», при этом продолжая считать себя духоборами. Сыны свободы протестовали против подчинения канадским законам и интеграции в светское общество такими методами, как шествия-проповеди в обнаженном виде и голодовки, которые к середине
XX века радикализировались и привели к трагическим последствиям.

Ольга Фатеева

Я утонула. Смерть — переживание тела

Я прочту отрывок из будущего сборника, который сейчас готовлю, на мой взгляд, максимально близкий к телесности, — о переживании смерти телом и размышлениях вокруг этого. Мой инструмент письмо, им я и воспользуюсь. В текстах я стараюсь максимально откровенно говорить о телесной части смерти, а я всегда пишу про смерть, поскольку мне хочется встряхнуть наше общество, лакирующее и гримирующее смерть, и заставить посмотреть на умирающее и умершее тело честными и открытыми глазами. Нет дихотомии тело — душа, есть единство, и в любых телесных проявлениях сквозит душа.

По ходу чтения я буду комментировать текст, прерываться и показывать фотографии любимых современных фотографов, работающих со смертью.

Лиза Светлова

Тело как метафора: современные постмортемы

Ранее табуированная тема смерти на наших глазах становится все экологичнее. Пограничное «молчим» и «говорим» все больше смещается к «говорим».
И «говорим» в том числе принимает и форму возрождающейся традиции посмертной фотографии. Изучением этого формообразования я и занимаюсь,
с целью понять – кто, как, зачем и почему имеет потребность и смелость раздвигать эти границы именно таким художественным средством.

Мой доклад – о современных постмортемах. О том, что они существуют.
О том, что это в первую очередь все те же семейно-ориентированные практики – потребность в сохранении памяти и связи с родом. О том, что это метод автотерапии и выхода из травм. О том, что это рефлексия сегодняшних фотографов в попытке пере_осмысления феномена смерти – через тело и память.

Анна Карышева

Омовение

Когда человек появляется на свет, с первых дней и до нескольких лет его моет мама - и это акт любви, заботы, принятия. Мама принимает тебя, и через ее руки- принимает мир. Когда человек умирает - его тело омывают. И это акт прощания, последние прикосновения к телу, отпускание. Мир отпускает тебя, очищенным, в какое-то иное пространство. Старое и/или больное тело моют другие люди, вторгаясь в пространство другого человека, перенеся груз заботы и ответственности за тело.
Таким образом, с тем, что наше тело омывает кто-то другой, мы встречаемся в крайние, очень интимные моменты жизни. В этом есть раскрытие своих границ, перепоручение себя другим. Это всегда больше, чем про гигиену.

Более подробный проект этого перформанса был представлен в рамках антивыставки. В нем можно принять участие. Подробности по ссылке.

Блок 6

Дисциплинирование тел

и телесная память

Шестой блок докладов посвящен практикам, направленным на дисциплинирование тел, и тому, как эти практики отражаются и воспроизводятся в телесной памяти.

Мария Максимова

Абсолютный комфорт и пассивное тело

В книге «Плоть и камень. Тело и город западной цивилизации» Ричард Сеннет говорит о пассивном теле, не имеющем возможность стимулировать городское пространство. Стремление к тотальному комфорту и минимизации физического напряжения приводит к невозможности активного вмешательства в конструирование среды. Пассивное тело следует готовым сценариям, предписанным репрессивными создателями пространства, и не в состоянии генерировать собственные сценарии, потому что за него эту задачу тщательно выполнили внешние властные структуры.

Идеальное, абсолютно безопасное пространство лишает тело возможности находиться в постоянном поиске альтернативных действий с объектами среды. Находясь на природе или внутри заброшенного завода, где нет предписанных, готовых сценариев действия, тело вынуждено адаптироваться к условиям неупорядоченности и самому конструировать или пересобирать среду. Обладая при этом практически неограниченной свободой, оно находится в небезопасном состоянии, где есть множество рисков, раздражителей и физических неудобств.

Чем более комфортное и безопасное пространство, тем более тело лишается свободы действий и вследствие становится легко контролируемым и податливым властным структурам, самыми очевидными представителями которых является охрана общественных зон, камеры видеонаблюдения, рамки металлодетекторов, а так же различные предписания и запреты определенных действий. Новые проекты по благоустройству территорий (ярким примером является Новая Голландия в Санкт-Петербурге) подразумевают создание не только максимально безопасной территории, но и коммерциализированного пространства потребления.

Строительство торговых променадов и кластеров создает ситуацию товарного переизбытка, который за счет бесконечного разнообразия предлагаемых сервисов дает только единственную альтернативу – выбрать из множества уже имеющихся услуг. Пассивным телом, утрачивающим агентность, легче манипулировать и склонять к заранее сконструированным моделям поведения, в данном случае основанным на потреблении. Пассивное тело становится более атомизированным и не способным к со-переживанию и коллективным действиям.

Абсолютный комфорт, боязнь физического напряжения и разного рода внешних раздражителей, способствующих перекодированию объектов в пространстве и самого пространства (щели в асфальте, обрывок газеты, сломанная ветка, откусанный хлеб или резинка для волос, брошенные на землю и т. д.), подавляет не только телесную чувственность/чувствительность, но и способность к критической оценке предлагаемых сценариев поведения.

Ольга Труфанова

Освоение/присвоение/усвоение.

Телесное в процессе колонизации Сибири в 17-18 веках

В моём диссертационном проекте я изучаю роль телесности и телесных практик в процессе колонизации Сибири в 17 и 18 веках. Я рассматриваю практики питания и сексуальные практики как поле взаимодействий и конфликтов между теми, кого условно можно назвать колонизаторами и колонизируемыми (хотя я надеюсь уйти от этой жёсткой дихотомии и раскрыть многослойность общества, формирующегося на сибирском фронтире).
Меня интересует, как происходило взаимодействие между коренным населением Сибири и русскими/европейцами в сфере телесного, какие иерархии это взаимодействие производило, какие политические (или даже шире – властные) функции оно выполняло и какую роль в этом играл гендер. Важной концептуальной задачей исследования я вижу отказ от бестелесного или по умолчанию мужского образа колонизатора и колонизируемого и возвращение действующим лицам их тел.

Источниками мне служат: а) опубликованные дневники и мемуары исследователей и путешественников по Сибири, сибирские летописи, а также официальные документы/указы (для анализа официальных дискурсов); б) неопубликованные дневники/заметки исследователей и путешественников по Сибири, а также жалобы, петиции и прошения (для анализа частных практик).

Существующие исследования по истории Сибири и российского империализма как правило посвящены анализу политических дискурсов и практик, а также военной истории. Повседневные практики колониального общества в сфере приватного, такие как питание и сексуальная жизнь, пока остаются за пределами обсуждения российских и зарубежных историков. Я считаю это большим упущением, так как именно из частного опыта складывается то, что принято называть культурной практикой, и только с помощью постоянного перемещения взгляда исследовательницы с частного уровня на уровень общий и публичный, как мне кажется, можно делать выводы о том, как происходила колонизации Сибири «вообще».

Ксения Юркова

“Тело и резонанс аффекта”,

доклад на материале художественного междисциплинарного мультимедийного проекта

DEGREES Vol 1, Vol 2. (2021)

Следуя некартезианским тенденциям современной философии и исследуя их во взаимосвязи с культурными, социальными и политическими исследованиями, я экспериментирую с перформативными практиками с целью зарегистрировать нечеткие, неустойчивые сигналы и реверберации, едва ли выходящие на поверхность визуального восприятия. Чтобы уловить осязаемое понятие аффекта, я изучаю его в телесном проявлении, разделяя его автономность с субъективной природой эмоции.

Небезызвестно, что события прошлого имеют способность сохраняться в теле и мозге и активироваться повторно, оставаясь незавершенными. Это измерение аффекта очень сильно приближено к механике травматического воспоминания. Процесс отыгрывания может указывать на еще одну важную сторону теории травмы: повтор как замена воспоминания, где само действие может не иметь ничего общего с вытесненным оригиналом.

Для своей художественной работы я вместе с участниками создавала перформативные ситуации, которые позволяли нам найти точки резонанса наших различных телесных опытов, а также пыталась переиграть и перезаписать негативные аффекты и сместить их с деструктивного поля. Результат моей работы – это серия фотографических и видео-инсталляций, которые я покажу в рамках Антиконференции.

Блок 7

Театральные и перформативные практики

Завершающий блок конференции посвящен театральным и перформативным практикам, работающим с телесностью: опере, танцу, воплощенной мысли и тому, как быть просто телом*.

*Перформативный доклад гали хорошевой "просто (женское) тело" не был прочитан на антиконференции.

Елена Погорелова

Тело и опера

В своем докладе я рассматриваю отношения оперы и тела, а именно: музыки, слова и движения.

Основные пункты доклада:
* что такое опера,
* как в опере и оперных либретто было представлено тело до 20 века,
* как в 20 и 21 веках хореографы и режиссеры работают с оперным материалом и ставят оперы, учитывая опыт восприятия реальности через тело.

Майя Попова

НОВЫЙ ТАНЕЦ / НОВОЕ ТЕЛО (или наоборот)

Продолжающееся исследование «Феномен современного танца на Петербургской сцене 1990-х – 2010-х».

До 1990-х в нашей стране существовало два вида танцевального искусства - балет и народно-сценический танец, одобренными видами танцевально-телесного досуга были коллективы танцевальной самодеятельности и танцевальные вечера. Совершенно неочевидным остается то, что к концу 1980-х ситуация нового танца была подготовлена новой телесностью, а новый танец с 1990-х осмысляет и артикулирует: коллективное тело, аффективное тело, обнаженность и одетое тело, дестабилизацию социальных и гендерных ролей, историю тела и тело истории, память тела, тело зрителя и другие аспекты телесности.

Танцевальные работы Александра Кукина, Марины Русских, Ольги Сорокиной, Евгении Андриановой и др. представляют примеры того, как новый танец исследовал и продолжает исследовать различные аспекты телесности. Носителями специфического понимания тела могут быть: танцевальный язык, формальная организация хореографии, костюмы и визуальные медиа, интерактивный звук, категорический отказ от нарратива, работа с историей и словом, исследование пределов выносливости и отказ от активного движения.

Ольга Белошицкая

Мыслить телом: Воплощенное познание

и художественная практика танца и движения

Мне хотелось бы поделиться результатами нашей лаборатории "Воплощенное познание" в Облачном институте современного танца, которая проходила в мае этого года (а также, возможно совместить лекционную часть с небольшой практикой-исследования познания через движение).

Немного из отчета о лаборатории:
Первой темой была феноменология. От Гуссерля - к более современным феноменологам, обсуждали основные средства феноменологических исследований, то, как они соотносятся с телесными и двигательными практиками (аутентичным движением, методом Фельденкрайза, импровизацией в современном танце).

Второй большой темой стало "Восприятие" - и вслед за философами (Мерло-Понти, Подорога, Гуссерль, Леонтьев и др.) и исследователями когнитивной науки мы говорили (и двигались)) об ощущениях, впечатлениях, восприятии, опыте, проживании и переживании.

Третьей большой темой стал вопрос сознания и тела - и здесь мы обратились к современной нейронауке и когнитивным исследованиям, теориям функционирования мозга и сознания. Затронули также тему искусственного интеллекта и того, чему он никогда не сможет научиться, что в нашем разуме и сознании "чисто аналоговое", что цифра не сможет заменить.

Еще две встречи были посвящены теории воплощенного познания, разным течениям взглядам внутри нее: от "укорененного познания" до радикального энактивизма и теории динамических систем. Танцевали о том, что такое познание, как происходит узнавание, чем оно отличается от накопления информации, как мы можем знать, что поняли или познали явление?

И в завершение - обсуждали связи и параллели между энактивистским взглядом на человека (познание как действие, активная роль человека во взаимодействии с окружающей средой и т.д.). Движение - как один из модусов мышления (невербального, чисто телесного мышления), говорили, как это соотносится с импровизацией в современном танце, аутентичным движением, соматическими практиками и контактной импровизацией. Исследовали темы внимания, внутреннего и внешнего наблюдателя, отличий движения, действия и танца.

"Думать телом" - это не странная метафора, не эзотерика, это здесь и сейчас, на острие науки. Мне как танцовщице и исследовательнице интересно прокладывать мостик между теорией, психологией, и практикой непосредственной работы с телом и повседневной телесности.

Вероника Рокоссовская

Тело рисует

Это мое личное, во многом интуитивное исследование, которое началось со внезапного декабрьского эксперимента: у своего знакомого художника в мастерской я попросила большую ткань, много краски, воду и пришла рисовать телом. Я вошла в поток и стала ощущать импульсы, которые исходили откуда-то из глубины, мне был важен не результат (чтобы получилось что-то эстетически красивое), а процесс, чувствование: как краска растекается по телу, как отбрасывается привычка "быть чистым" и тд.

В дальнейшем я в принципе начала задумываться о том, почему в истории искусства нередко встречается такое явление как "рисование телом" или его частями. Почему этим занимался Ив Кляйн и почему в современном мире популярна такая практика среди нехудожников (речь про коммерческие проекты, которые присылают холсты и краски всем желающим, кто хочет разнообразить свой досуг).

Вот кратко тезисы моего исследования: какие проблемы поднимает и какие вопросы решает практика рисования телом, кто был представителем этого жанра в искусстве и в какой форме это существует в современном мире, мой личный опыт: что ты чувствуешь, когда создаешь что-то всем своим телом.

pole.telesnosti@gmail.com